В четыре сорок из ЛЮБЕРЕЦ - Владимир Буров

– А ты что, не видел?

– До этого?

– До этого?

– Хорошо, потом разберемся, сейчас нам некогда.

– А в чем дело? – Сэр подошел к Бобу.

– Я уверен. Понимаешь у меня совершенно стопроцентное предчувствие, что отец заглянет за перегородку. И тогда могут быть неприятности.

Они положили шофера на тигриную шкуру, которая висела на стене, и перетащили в сарай на другой стороне. Там была столярная мастерская.

Отец Боба, Александр Демьянович, действительно заглянул за перегородку. Боб не знал, что уже несколько дней отец работает в гараже. В это утро он сел за стол, стоящий рядом с диваном. На столе под прозрачным пластиком лежал чистый, сложенный вдвое лист, раскрыв который Александр Демьянович записку. Он получил ее еще вчера.

5

Было прохладно. Двое молодых людей, постриженных вызывающе, в черных кожаных плащах сказали охране, что у них важная информация для банкира.

– Вам назначено? – спросил охранник.

– Александр Демьянович будет рад нас видеть.

– Хорошо, я сейчас позвоню, – сказал охранник.

Трубку на втором этаже взяла секретарша Света.

– Да?

– Здесь двое, говорят, что их ждут.

– Кто они? – спросила Света.

– Кто вы? – охранник на первом этаже внимательно взглянул на гостей.

– Вам же сказали: нас ждут.

– Говорят, что их ждут, – сказал охранник в трубку.

– Да кто они? – пусть представятся, – сказала секретарша.

– Представьтесь, – опять обратился охранник к парням, которые стояли прислонившись к стенке.

– Ох, – вздохнул один, – скажи, что мы от Туза.

– От кого? – переспросил, усмехнувшись охранник.

– Еще раз спросишь… – один мужик в кожаном плаще подошел вплотную к охраннику банка, второй присоединился к нему.

Охранник положил трубку.

– Приключений ищете? – спросил он.

– Позови, – улыбнулся один из незваных гостей.

– Нет, – сказал охранник. – Поздно.

– Поздно?

– Поздно. – Охранник вынул газовый пистолет, который был у него в кобуре под мышкой.

Но мужик в кожаном плаще резко ударил его по ноге и левой рукой сумел отодвинуть пистолет в сторону. Прозвучали подряд два выстрела. Но в никуда. Охранник быстро отступил и выстрелил еще два раза. И опять не попал.

– Ну! стреляй. Сколько патронов у тебя еще осталось? Два. – Наступил мужик. – Сейчас я тебя изуродую. Давай, стреляй! Пусть стреляет, он мой.

– Не надо, Клык, – сказал второй, которого звали Бабка. Этот Бабка. Этот Бабка вынул Глок сорокового калибра и выстрелил. Четыре раза: в левое легкое, в правое легкое и тоже самое ниже сантиметров на двадцать, но теперь слева направо. Заливая пятнами крови костюм и белую рубашку, охранник раскинул руки в стороны, и грохнулся на мраморный пол банка.

Бабка прицелился во второго охранника, появившегося на повороте лестницы, между первым и вторым этажом.

Нет, нет, – закричал тот, – не надо, – и поднял руки вверх.

– Пошли, – сказал Бабка своему напарнику. Они стали подниматься по лестнице на второй этаж, где находился кабинет генерального директора банка.

Секретарша даже не поднялась с кресла. Она сидела белая с полуоткрытым ртом.

Александру Демьяновичу было сделано простое предложение. Сыграть на повышение.

У нас есть агент на гонконгской биржи, – Бабка сидел за столом напротив банкира, закинув ногу на ногу, а Клык сидел в кресле.

– Вы вмешиваетесь в дела, в которых ничего не смыслите, – сказал презрительно Александр Демьянович. – Идите к черту, господа.

– Вы знаете, с кем вы разговариваете? – спросил нахально Бабка.

– Да не важно, – Серов упрямился. – Вы хотите, чтобы я разорил своих клиентов? Ничего другого не произойдет. Играть на повышение рискованно.

– Вы, – Бабка показал пальцем на банкира, – не проиграете. Даже можете выиграть.

– Да? —Александр Демьянович засмеялся. – Я повторяю вам русским языком – идете к черту. – Перестреляйте здесь всех. Денег от этого у вас не прибавится.

– Прибавился, прибавится, дубина.

– Как вы смеете, так говорить, сволочь! – Александр Демьянович отклонился назад.

– Итак, – продолжал как ни в чем не бывало Бабка, – если вы не согласитесь, то будете разорены и… и ликвидированы.

– Ну, я понимаю насчет разорения, – сказал угрюмо Серов, – а зачем ликвидировать? чтобы не мучился, что ли?

– Да нет, чтобы не болтал лишнего. Теперь вам все понятно?

– Пока нет. Не все.

– Так вот, проигрыша не будет. Нам просто нужна созданная вами система.

Вам достаточно иметь пятьдесят миллионов, чтобы вам на бирже продали ценных бумаг на пятьсот миллионов долларов.

– Вы хотите, чтобы я заключил фьючерсную сделку?

– Да, – сказал Бабка.

– На какое число?

– Вам будет передана специальная записка. Вы будете получать периодически такие записки. И… и выигрывать. Получите прибыль, девяносто процентов отдадите нам, десять вам.

– Этой прибыли недостаточно, чтобы выкарабкаться при первом же проигрыше. Вы это хорошо понимаете? – Банкир встал из-за стола. – Никто не сможет предвидеть на все сто, когда надо играть на повышение стоимости ценных бумаг. Тем более против японцев нам не устоять.

– До свиданья, банкир.

– Как я получу ваше сообщение?

– Я же сказал: вам будет передана специальная записка.

И вот записка была получена.

Уже несколько дней Александр Демьянович работал по утрам в гараже. Документы были сверхсекретные и он боялся, что их сфотографируют или украдут. В бумагах был анализ азиатского рынка ценных бумаг, основанный на результатах шпионской деятельности разведки нескольких японских и американских корпораций.

В гараже был надежный тайник.

Это был портрет американского актера Джека Николсона, который раздвигался сверху. В образовавшийся треугольник можно было просунуть довольно большой предмет. Но если не знать, что нужно нажать кнопку, находящуюся в этом сейфе на внутренней стороне портрета, то через три секунды, после того, как руки попадают в сейф, мощная пружина быстро сжимает две половинки портрета и острые края половинок портрета, сделанного из прочнейшей стали смыкаются так, что без лупы не заметить стыка. Кажется, что это совершенно целый портрет Джека Николсона. Да и так, думал Серов никто не подумает искать документы здесь.

Из секретных материалов следовало, что играть на повышение можно. Но сделку надо заключать на двенадцатое мая.

– Конечно, возможна погрешность, – размышлял Александр Демьянович, рассматривая записку, наверное, уже в десятый раз.

Ему сообщили, что сделку надо заключать на тринадцатое мая.

– Если сделка на тринадцатое – ошибка, то замысел преступников, значит, очень прост, – думал Александр Демьянович. – Они хотят забрать мои деньги и все. Все их разглагольствования о невероятно точной информации, будто бы имеющейся у них – чистый блеф. А если нет?

Банкир посмотрел на часы Омега, которые носил сейчас на правой руке, так как левую поцарапал, когда менял колесо. Он вышел из офиса и увидел, что спущено левое переднее колесо.

– Смените мне, пожалуйста, колесо, – обратился он к охраннику стоянки.

– Конечно, – тот подошел к машине, – Полтинник.

– Нет ничего проще, – протянул банкир, с трудом доставая бумажник из глубокого внутреннего кармана.

– Что никак не достанете? – Правильно, господин банкир, подальше положишь, ближе возьмешь.

– Пожалуйста, пожалуйста… сейчас, сейчас.

Но денег в бумажнике не оказалось. Одни карточки.

– Что, одни карточки? Мастер, Виза, – читал охранник, глядя как Серов перебирает содержимое бумажника.

– Может быть, в долг снимете? – предприимчиво спросил Александр Демьянович.

– А вы бы дали мне в долг? – улыбнулся Миша.

– Ладно, идите к черту, – и банкир сам стал снимать колесо.

– Вам бы иметь личного шофера, – сказал, уходя в свою будку охранник Миша.

– Спасибо за совет.

– Пожалуйста. Это ничего не стоит.

Ключ сорвался у банкира и ударил по левой руке, оставив ссадину.

И вот теперь он посмотрел на свою правую руку и сказал:

– Пора.

Банкир сел в темный Шевроле-Блейзер и уехал.

Боб побежал к гаражу и посмотрел на месте ли ключи в белом Мерседеса.

– Нет, – огорчился мальчик. Он хотел съездить на машине за врачом, который жил не очень далеко. Тут он вспомнил про велосипед – подарок отца. Велосипед был хороший и стоил половину Жигулей, тысячу восемьсот долларов.

Врач имел частную практику в этом районе Рублевского шоссе и в этот час был дома. Он спросил, что случилось с больным.

– Его избили, – сказал откровенно Боб. – Сильно избили.

– А кто заплатит? – спросил доктор, надевая белый халат.

– Ну я заплачу, – сказал Боб серьезно.